— Вау — заметила я, обращаясь к пожилому мужчине, который только что вынырнул из толпы людей. — Вот это я называю праздничным тортом. Как, по-вашему, никто из него не выпрыгнет?

— Надеюсь, что нет, — сказал он серьезно. — Из-за свечей он может загореться.

Я засмеялась.

— Да, а танцевать во всей этой глазури было бы липко. — Повернувшись к нему, я протянула руку. — Элла Варнер из Остина. А вы друг Тревисов? Ой, ну, конечно, друг. Они бы не стали приглашать сюда врагов, ведь так?

Он улыбнулся и пожал мою руку. Его зубы были того безупречно белого цвета, что всегда удивлял меня у людей его возраста.

— Одного наверняка бы пригласили. — Очень привлекательный немолодой мужчина, не намного выше меня, коротко подстриженные седые волосы, загорелая кожа. Он излучал обаяние, словно оно было втерто в его кожу, как солнцезащитный лосьон.

Мой взгляд приковал цвет его глаз — цвет горького черного венесуэльского шоколада. Я посмотрела в такие знакомые глаза и поняла, кто передо мной.

— С днем рождения, мистер Тревис, — сказала я, смущенно улыбнувшись.

— Благодарю, мисс Варнер.

— Зовите меня Элла, прошу вас. Думаю, того, что я пришла на ваш вечер без приглашения, достаточно, чтобы обращаться по имени?

Черчилль Тревис продолжал улыбаться.

— Вы гораздо красивее обычных незваных гостей, Элла. Держитесь меня, и вас никто отсюда не выкинет.

Старый хитрый лис. Я улыбнулась.

— Спасибо, мистер Тревис.

— Черчилль.

Хэйвен подошла к отцу, встала на цыпочки и поцеловала в щеку.

— С днем рождения, пап. Я как раз говорила Вивиан, какую грандиозную работу она проделала. Вижу, ты познакомился с Эллой. К сожалению, вынуждена предупредить, что заполучить ее тебе не удастся. Она здесь ради Джека.

В разговор вмешался еще кто-то:

— Джек обойдется. Отдайте ее мне.

Я обернулась, увидела прямо позади себя мужчину и с удивлением уставилась на более молодую и более худую версию Джека, на вид мужчине не было и двадцати пяти.

— Джо Тревис, — сказал он, крепко пожав мою руку. Он был почти на голову выше отца. Джо еще не превратился в закаленного, мужественного самца, как его старший брат, но он был очарователен и красив, и знал об этом.

— Не верь ему, Элла, — строго наказала Хэйвен. — Джо — фотограф. Он начинал с глупых семейных фотографий — меня в нижнем белье, например — а потом шантажировал нас негативами.

Харди услышал последнее замечание и присоединился к их компании.

— У тебя больше не осталось тех негативов? — спросил он Джо, и Хэйвен ткнула его в бок локтем.

Джо продолжал держать мою руку в своей и смотрел на меня томными глазами.

— Я здесь совсем один. Моя девушка уехала работать в отель во Французских Альпах.

— Джо, ты паршивец, — сказала ему Хэйвен, — даже не думай приударить за девушкой брата.

— Я не девушка Джека, — поспешно возразила я.

Джо бросил на сестру торжествующий взгляд.

— Похоже, она не против.

Харди остановил начавшуюся было перепалку, вручив Черчиллю Тревису кожаный портсигар:

— С днем рождения, сэр.

— Спасибо, Харди. — Открыв коробку, Тревис вытащил одну сигару и с удовольствием понюхал ее.

— В доме вас ждет целая коробка, — сообщил ему Харди.

— «Кохибас»? — спросил Черчилль, вдыхая запах, словно аромат дорогих духов.

Харди ничего не сказал, просто посмотрел на него с дьявольским блеском в голубых глазах.

— Знаю только, что они были упакованы в Гондурасе. Насчет содержимого ничего не могу сказать.

Контрабандные кубинские сигары, поняла я, развеселившись.

Мужчина невозмутимо сунул портсигар в карман пиджака.

— Выкурим по одной на крыльце чуть позже, Харди.

— Да, сэр.

Я заметила, что у открытых французских дверей за спиной Джо кто-то стоит, и сердце ухнуло куда-то вниз. Это был Джек. Его стройная спортивная фигура была затянута в черную рубашку и черные же брюки. Он выглядел сексуальным, гибким, готовым на все. Поза казалась расслабленной. Одну руку он как бы небрежно запустил в карман. Однако его напряженная мрачность портила здешнюю атмосферу, как дыра — глянцевую фотографию в журнале.

Джек, хмуро поджав губы, разговаривал со стоящей рядом женщиной. Мне стало немного нехорошо, пока я наблюдала за ними. Это была одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо видела, с гривой длинных светлых волос, четкими правильными чертами и очень худой фигурой, обтянутой черным платьем. Они походили на пару.

Джо проследил за моим взглядом.

— А вот и Джек.

— Он привел подругу, — смогла выговорить я.

— Нет. Это Эшли Эверсон. Она замужем, но охотится за Джеком, как барракуда, каждый раз, как его видит.

— Это она разбила ему сердце? — прошептала я.

Джо наклонил голову.

— Угу, — прошептал он, — а теперь у нее проблемы с мужем, Питером. Они собираются разводиться. Но после того, что они сделали с Джеком, так им и надо.

— Как, по-вашему…

— Нет, — тут же отозвался Джо. — Она ему и даром не нужна, милая. У вас нет соперниц.

Я уже собиралась возразить, что вовсе не собираюсь ни с кем соперничать, когда Джек поднял взгляд и увидел меня. Я не могла даже вдохнуть. Его темные глаза медленно прошлись до моих босоножек и обратно. Выпрямившись, он вытащил руку из кармана и направился ко мне.

Эшли Эверсон возмущенно схватила его за руку, и он остановился ответить.

— Элла. — Мое внимание привлек голос Хэйвен.

К нашей группе присоединился еще один темноволосый мужчина, который мог быть только Тревисом. Старший брат Гейдж. Он был очень похож на отца, но совсем не походил на двух других сыновей Черчилля. И ничего ковбойского в нем не было… его черты были сдержанными и аристократичными, лицо — почти нечеловечески красивым. Глаза были не карими, а необычного светло-серого цвета — цвета сухого льда — окруженными черным ободком. Когда он улыбнулся, я почувствовала себя так, словно получила отсрочку приведения в исполнение смертного приговора.

— Гейдж Тревис, — представился он и обнял за талию женщину, которая подошла вместе с ним. — А это моя жена Либерти.

Она была очень красивой женщиной, с идеальным овальным личиком, непринужденной улыбкой и сияющей кожей цвета ирисок. Когда она слегка наклонилась вперед, чтобы пожать мою руку, волосы ее плавно шевельнулись.

— Приятно познакомиться, Элла, — сказала она. — Я слышала, вы встречаетесь с Джеком.

Мне совершенно не хотелось представляться подружкой Джека.

— Вообще-то, мы не встречаемся, — сказала я, замявшись. — То есть, он, конечно, потрясающий парень, но я бы не сказала, что… понимаете, мы знакомы всего несколько недель, поэтому я бы не сказала, что мы вместе, но…

— Мы вместе, — услышала я слова Джека за спиной, голос его звучал тихо, но твердо.

Я обернулась, мое сердце заколотилось.

Сильная рука скользнула вокруг моей талии. Джек опустил голову, и его губы коснулись моей щеки в светском поцелуе. Ничего неприличного, просто встреча двух друзей. Но потом он опустился ниже и коротко и жарко поцеловал меня в шею. Этот поцелуй уже был невыразимо интимным — все равно, что объявить, что мы близки.

Пораженная тем, что Джек сделал что-то подобное на глазах у своей семьи, я почувствовала, как сначала побледнела, а потом стала красной как рак — мое лицо меняло цвета как неоновая вывеска над витриной ресторана. Растерявшись, я увидела, как Хэйвен и Либерти обменялись выразительными взглядами.

Продолжая обнимать меня за талию, Джек пожал отцу руку.

— Счастливого дня рождения, пап. Привез тебе подарок — он в доме.

Глава рода Тревисов задумчиво посмотрел на нас, прежде чем ответить:

— Знаешь, какой подарок мне нужен? Я хочу, чтобы ты остепенился, женился и подарил мне внуков.

Джек встретил это вопиюще бестактное замечание с такой невозмутимостью, что сразу стало ясно, что подобные жалобы ему не в новинку.

— У тебя уже есть внук, — спокойно заметил он.